Огнерубова, которой нет

Огнерубова, которой нет, навестила меня в 4 утра. Я как обычно не спал, потому что я сраный бездельник (решил сразу говорить начистоту, иначе потом будет сложно искать компромиссы).
Ее зовут Кэти, она симпатичная, когда она есть, и загадочно-манящая, когда ее нет.
Так вот, когда ее не было, она влетела в комнату вихрем и сказала:
— Ну!
— Привет! Я тебя ждал! – сказал я.
— Вранье.
— Ну хорошо. Я ждал ту, которая есть.
— Так бы сразу. У меня сейчас несколько рейсов, в основном в европейские столицы. Нужно договориться с миллионом людей, и если я чего-то не успею, уволят к херам пингвиньим.
— Кто?
— Я не знаю, как называется наша фирма, — сказала она, бросив сумку на кровать. Села.
— Боже мой, ты села! – воскликнул я. На этот раз я не разыгрывал эмоции. Правда, было удивительно.
— Что тут происходило, пока меня не было?
— Огнерубова, которая есть, приходила и переставила всю мебель.
— Зачем?
— По фэн-шую.
— Шутишь?
— Всегда.
— Иногда для разнообразия мог бы и смешно пошутить.
— Спасибо, Кэти. Если бы ты почаще здесь бывала, может, и застала бы такой момент.
— Ты хочешь сказать, я редко бываю дома?
— А где твой дом?
— Я же сказала, я не знаю.
— Ты сказала, что не знаешь, как называется твоя фирма.
— Послушай, человек, который всегда существует…
— Так, давай без оскорблений сегодня, можно?
— Ты же знаешь, милый, нельзя. В общем, если бы я могла все знать, я бы конечно все знала, а поскольку я в любом случае многого не знаю, то почему бы не сосредоточиться на этом?
— Незнание – твой конек, — сказал я.
— Нет, я не застану этот светлый день, — мрачно улыбнулась Кэти, — готова спорить, что и та, которая есть, не помнит, когда ей последний раз здесь было весело.
— Она живет на Земле. Почему ей должно быть весело?
— Не все такие мрачные уебки, как ты, — она заглянула в монитор. Я что-то печатал. Потом она пошла на кухню, заварила кофе и выкинула в окно хлебницу.
— Какого черта?
— Это моя хлебница. Хлебница, которой нет.
— Логично. Поможешь мне дописать рассказ?
Она молча подошла к компьютеру, нажала пробел и держала его две минуты.
— Концовку сам добей, — сказала она и стала жадно глотать кофе.
— Не захлебнись, — предостерег я.
— Дурак, — сказала Кэти, выплюнув часть кофе на ковер.
— Ковер тоже придется выбросить? – спросил я.
— Сам решай.
— Я хочу подарить тебе его.
— Хорошо, выбрасывай. Спасибо.
— Слушай, Кэти, я не сказал… Через пять минут придет Огнерубова.
— Которая?
— Которая есть. Не тупи. Ты ведь уже здесь.
— А третья?
— Есть третья? – я вскинул брови.
— Этот жест тебе не идет. Дружище, да тебя наебывают! Какая прелесть! Они обе имеют твой кофе, а ты думаешь, куда это все в нее влазит? Они обе смотрят твой телевизор, а ты думаешь: у меня же нет телевизора… Черт… Господи, они смотрят мой телевизор! Так, я убью ее, кто бы ни пришел.
— Погоди, не горячись. Расскажи, кто третья?
— Огнерубова, которая иногда. Это такая смешная блондинка, она стебется все время. Ты должен знать. Она, должно быть, иногда весь вечер это делает, замечал?
Меня осенило. Да, вротмненоги, так и было! Она использовала меня. Они все используют меня. Осталось решить, для чего они меня используют. А, похуй, пойду на блеф. Сначала оскорблюсь, потом решу, зачем.
— Огнерубовы, вы охренели нахрен к херам! – сказал я, пытаясь выглядеть спокойным.
— Мы не желаем тебе зла.
— А зачем тогда вы все здесь тусуетесь?
— Ты же сам нас приглашаешь.
— Неправда!
— Ой, да ты еще и не помнишь ничего! Не день, а сказка. Жаль, что бежать надо скоро.
Кто-то хлопнул дверью. Это была Огнерубова, которая есть. Она вошла в комнату, поздоровалась и села рядом с Огнерубовой, которой нет.
— Тебе нужно уходить, я знаю.
— Ты права. Но – хуй. Потерпишь меня немного.
Кэти, которая есть, встала и подошла к балконной двери. На балконе возникла Огнерубова, которая иногда. Мы все охренели. Она разбила стекло и сказала:
— Вам жарко.
— Теперь нет, — сказал я.
— У меня послание к вам всем.
— Откуда, — спросила та, которая есть.
— Нахуй его, — сказала та, которой нет.
— В доме стали пропадать вещи, — сказал я.
— Меня здесь не было, — сказала та, которой нет.
— Не ждала от тебя такой банальности, — сказала та, которая иногда.
— Заткнитесь, — сказала Кэти, которая есть.
— Спасибо, — сказал я.
— Заткнись и ты. Какие вещи пропали?
— Ты просила заткнуться, — ответил я.
— И все-таки ты пиздишь, — сказала Кэти, которая иногда.
— Сходи к соседям, малыш.
— Зачем?
— За ружьем.
Соседи охотники. Они привыкли, что я иногда беру ружье, но никогда не стреляю. По крайней мере, они не слышали. Они вообще редко что-то слышат, мужик вес день работает перфоратором.
— Кстати, Кэти, можешь и перфоратор прихватить.
— Зачем?
— Заткнется наконец.
— И так тихо.
— Конечно, идиотка, 4 утра, — сказала та, которой нет.
— Не в этом дело, — я показал на потухший монитор, — электричество вырубили.
— Позвони электрикам.
— Зачем они мне?
— Не знаю, просто хотела дать дельный совет.
— У тебя получилось, — сказал я и тоже сел на диван. Все это начинает утомлять, — а что за послание-то?
— Это не тебе.
— Ты сказала, что всем.
— Всем нам. Без тебя разберемся.
— Ну и пошли вы все!
— Ты ужасен.
— Да.
— Да.
— Да.
— Да.
— Согласна со всем вышесказанным.
Огнерубова, которая иногда, полезла на соседский балкон.
— Дайте ружье ненадолго, — донесся ее звонкий голосок. Раздался выстрел.
Кэти снова оказалась на нашем балконе.
— Жлобы, — сказала она.
— Итак, давайте решать скорее, как будем делить территорию, — сказала Кэти, которой нет.
— Вы про меня не забыли? – спросил я.
— Как раз и нет.
— Я буду съедать все, что появляется в холодильнике, — сказала Кэти, которая есть.
— Тупо, но ладно. Это хорошо, — сказала та, которой нет.
— Я буду вышибать стекла, вырубать электричество и затапливать соседей, — сказала та, которая иногда.
— Отлично. А мне он будет дарить подарки, — улыбнулась Кэти, которой нет.
— Как это? – спросили другие.
— Как ковер. Он вам потом расскажет. Все, у меня рейс, я уебываю.
— Погоди, — я остановил ее, — зачем это все?
— Чтобы было смешно.
— А что тут смешного?
— Я тоже задаюсь этим вопросом, когда читаю твои параноидальные, скажем так, записки закомплексованного лентяя.
— Не многовато эпитетов для одного предложения? – спросил я.
— Дружище, мы сейчас разговариваем. И не пишем, повторяю, НЕ пишем это даже на диктофон. Секретарь?
— Так точно, не пишем, — отозвалась Кэти, которая иногда.
Кэти, которая есть, сказала той, которой нет:
— Все, вали, остоебенила умничать. Пока.
— Всем хорошего дня. Вернусь не скоро.
— Погодите, — встрепенулся я, — серьезно: что тут смешного?
— Мы живем где?
— На планете Земля? – робко сказал я.
— Верно! Ни хуя! Ни хуя тут смешного нет. Но нам нравится. Да, девочки?
— Здесь никого нет, Кэти.
— Да, точно. Чего это я… Надо сделать кофе.
— Его выпила Кэти, которой нет.
— Я убью эту суку.
— Убъем ее вместе, — предложил я.
— Нет. Она же вернется нескоро.
— Тогда что будем делать?
— Ложись спать.
— А ты?
— А я лягу спать, — сказала Кэти, которая есть, и ушла быть в зал на диван. Там она раскинулась в позе резиновой звезды. Я не мог хладнокровно смотреть на эту красоту, и решил прогуляться.
Нужно срочно придумать, в какое из баров пойти, чтобы меня не нашла Кэти, которой нет. От нее не так просто скрыться. Тем более, она сейчас должна быть в Праге. А это значит… Боже мой… Это значит, что…
Бледный бармен с дрожащей рукой плеснул мне пивом в лицо.
— Вы за это ответите! – угрожающе сказал я.
— Мог хотя бы укрыть девушку одеялом, — сказал бармен и вышел курить на улицу. Я налил ему кофе и оставил немного денег.

Я вернулся домой и накрыл Кэти, которая есть, одеялом; сам сел рядом и смотрел на нее. Потом неведомая сила опрокинула меня на пол, и я, кажется, уснул. Не исключаю, что приходила Кэти, которая иногда, потому как я проснулся под тремя одеялами, потный, как мексиканский боксер.